Я иду по тёмным улицам и, по-моему, впервые смотрю не на землю, а на небо, и внезапно этот город кажется мне большим и необъятным. Господи, сколько неба, сколько на небе неба, а ведь оно одно-и в Питере, и в Москве, и где-то сейчас на другом конце мира кто-то тоже идет по улицам и смотрит на это же самое небо. На мое небо.
Почему я одна, а неба так много?
Возвращаюсь домой, мама идет меня встречать, застает сидящей в коридоре на корточках и плачущей. Опускается ко мне, гладит по волосам. Она не знает, она ничего не знает, но на интуитивном уровне всё чувствует. Мамы всегда чувствуют.
Прогуливаюсь по комнате, неспешно ищу пятый угол, вытираю слезы длинным рукавом мужской толстовки, выключаю телефон, кладу его на стол экраном вниз.
И когда наконец пятый угол найден, а самые важные задачи так и не решены, я пытаюсь собрать свои мысли в единое целое.
Мой милый перестал быть мне милым, я совершила ужасную ошибку, 18 лет ждала любимого, потеряла его полтора года назад, легла в постель с первым встречным.
Я боюсь ехать в Москву
Есенин скоро приедет, он хочет встречи, а я мало того, что не знаю, чего хочу, я не знаю, чего я не хочу.

Господи, я, наверное, прошу слишком многого, но, пожалуйста-дай мне то, что надо
и дай понять, что я имею.